Она обличается социологически и нравственно, и для Блока, следующего теперь хорошо протоптанной и неподкупно-демократической традиции, всякая чернь непременно «светская» – скажем, остряки в котелках, жеребцы-кавалергарды, чиновники из жандармско-цензурного ведомства.
Но у меня нет воинских команд, чтоб приводить чернь к повиновению, чтоб карать мятежников, чтоб охранять священную собственность дворянства.
Они помнили Разина в светлую пору его жизни, помнили, как пришел он из Персидского набега, на шелковых парусах, помнили, как поил и одаривал он чернь и гулял с ней по Волге.

Показать комментарии

Добавьте комментарий первым!